Стал ли чище воздух, как избавляются от отходов производства и чем сейчас занимаются бывшие сотрудники «Электроцинка» – материал корреспондента ГТРК «Алания».
Пожар на заводе «Электроцинк» 21 октября прошлого года стал точкой невозврата. Жители республики не хотели и не могли допустить дальнейшей работы предприятия. Закрытие завода тогда назвали главным событием 2018-го. Что изменилось с тех пор? Стал ли чище воздух, как избавляются от отходов производства и чем сейчас занимаются бывшие сотрудники «Электроцинка»? Материал корреспондента ГТРК «Алания».
Возгорание произошло в три часа ночи, в электролитном цехе предприятия. Площадь пожара составила 4,5 тысячи квадратных метров. Окончательно потушить пламя удалось только на третьи сутки. Огнеборец Важа Чабакаури вспоминает: его бригада прибыла на место пожара одной из первых. Ребята буквально приняли огонь на себя.
Важа Чабакаури, сержант внутренней службы ГУ МЧС РФ по РСО-А: «Даже многие, кто работает там по несколько десятков лет, такого пожара тоже не видели. Это было страшно, на самом деле. Гул такой от него шел. Там резервуары были с какими то веществами опасными. Мы поливали из ствола, напор хороший такой был, мощный, но он даже не долетал в очаг, потому что превращался в пар».
Важа рассказывает: он занимал относительно выгодную позицию, но когда увидел, что его товарищ Александр Ермаков в опасности, бросился спасать друга. Не успел. Стена обвалилась в тот момент, когда он только взял товарища за руку. Александр погиб, Важа до сих пор проходит реабилитацию. То, что выжил, называет чудом. Травмы, которые он получил, считаются несовместимыми с жизнью. Впереди еще не одна операция. Вердикт врачей: пожизненное медикаментозное лечение. То, что завод закрыли, спасатель считает верным решением. Говорит, эта бомба замедленного действия должна была когда-нибудь взорваться.
Важа Чабакаури, сержант внутренней службы ГУ МЧС РФ по РСО-А: «Мой дядя живет прямо у «Электроцинка», на Маркова, и возле них всегда пахло серой. А вот последние несколько лет с балкона выглядываешь в 6 часов утра или вот прогуливаешься вечером, когда уже машин нет, и такой смог прямо пеленой ложится на асфальт. И это только то, что мы ощущали. А то, что нет, тоже же влияло на здоровье».
Что сегодня происходит на предприятии? Слухи ходят разные. Одни уверены, что завод работает – только подпольно, другие – что вот-вот заработает.
Средствам массовой информации развеять или подтвердить слухи сложно. Попасть на территорию предприятия журналистам практически невозможно. На официальные запросы администрация УГМК отвечает официально, сухо и категорично:
Предприятие свою деятельность прекратило, проводить сьемки на территории завода не представляется возможным.
Известный эколог и общественный деятель Иван Алборов считает, что такая политика ошибочна. Он не раз пытался ознакомиться с проектом консервации предприятия. Но документ оказался практически под грифом «секретно». Получить к нему доступ так и не удалось.
Иван Алборов, эколог, завкафедрой экологии и техносферной безопасности СКГМИ: «Это проект, где обозначено дальнейшее функционирование предприятия. Что как закрывается, какой вред они могут иметь для населения, для почвы, флоры и фауны. Он есть. Он разработан федеральным органом. Но я его не видел. Но сейчас идет отгрузка клинкера. Она должна идти в соответствии с этим проектом. Такие партизанские методы выполнения очень важных работ не дают положительных эмоций среди населения. Поэтому надо, чтобы это было гласно, чтобы это было открыто».
Закрыть предприятие – одна десятая решения проблемы, объясняет ученый. Ее корни уходят далеко и в почву, и в историю. Канцерогены на территории республики копились десятилетиями, ответственность за это лежит не только на УГМК,
Иван Алборов, эколог, завкафедрой экологии и техносферной безопасности СКГМИ: «Нужны деньги огромные, мы сами не потянем, для того чтобы восстановить и реанимировать эту территорию. Поэтому для этого требуется привлечение российских инвестиций, денег или вхождения в какую-то программу российскую, которая могла бы всецело этот грунт, который загрязнен, в котором находятся канцерогены – это свинец, цинк, кадмий…Чтобы они дальше эту заразу не сеяли среди нас. Каким образом сеют? Эти вещества мигрируют в растения. Не секрет, что сажают зелень на такой земле, мы покупаем и попадаем в эту трофическую цепь, что прямо или косвенно влияет на здоровье населения».
Министр промышленности и транспорта республики Хайдарбек Бутов подтверждает: тревожные сигналы о якобы незаконной деятельности завода поступают регулярно.
Хайдарбек Бутов, министр промышленности и транспорта РСО-А: «Слухи периодически доходят и до нашего министерства, и до главы, глава дает нам указания, что к нему поступил тревожный сигнал, проверьте. Мы быстренько с этой комиссией выезжаем и обходим цеха лично, пешком, без машины и убеждаемся, что деятельность не ведется, отзваниваемся главе, говорим, что это опять все-таки фейк».
Пока одни переживают о состоянии экологии республики, другие – те, кто потерял работу на «Электроцинке», – не знают, чем оплачивать многочисленные кредиты и ипотеки. Новую работу найти сложно: за минувший год трудоустроиться удалось только 24 заводчанам. Несколько сотрудников заняли место в штатном расписании ГТРК. На учете в службе занятости остается более 700 человек. Индира Овчарова на заводе проработала десять лет. Сегодня у нее трое детей, невыплаченная ипотека и несколько кредитов. Индира признается, она готова работать не жалея сил, но, как оказалось, и два высших образования, и профессионализм – не гарант стабильности и благополучия.
Индира Овчарова, бывший сотрудник «Электроцинка»: «Мне предложили работу, все меня устроило, все понравилось, я была устроена официально, начальником отдела тендеров, обещали мне хорошую заработную плату, даже больше, чем на «Электроцинке». Но по факту оказалось, что за три месяца своей работы, я ни одной зарплаты не получила».
Сегодня в ситуации разбирается республиканская трудовая инспекция. Работодатель выплатит Индире все причитающееся по закону. Вот только вопрос трудоустройства остается открытым.
Важа Чабакаури вспоминает: несколько лет назад, прежде чем поступить в МЧС, он сам также искал работу, когда потерял место на одном из алкогольпроизводящих предприятий республики. Оно закрылось, и за его воротами осталось почти пять тысяч человек. Тогда, делится герой, казалось: вот она, самая черная полоса в жизни. И только теперь понял, что беда беде – рознь.
Важа Чабакаури, сержант внутренней службы ГУ МЧС РФ по РСО-А: «Желаю всем здоровья. Когда человек не будет болеть и будет здоров, и без работы можно остаться, и с хлебом и водой свою семью прокормишь, когда здоров».
