1 сентября 2004 были сформированы и бригады добровольцев, врачи приезжали и из других субъектов России
В те страшные дни сентября за каждого боролись врачи. Те герои в белых халатах делали все возможное, чтобы жизни тех, кто попал на больничную койку из самого настоящего ада, были вне опасности. Но травмы были серьезные, в основном минно-взрывные, черепно-мозговые и проникающие ранения от поражающих элементов, которыми были начинены взрывные устройства. Тогда же, 1 сентября 2004 были сформированы бригады добровольцев, врачи приезжали и из других субъектов России.
Эта операционная все еще хранит дыхание прошлого. Белые стены помнят, как врачи и медсестры сражались за каждый еле различимый ритм детских сердец. То и дело его пытались заглушить крики и плач тех, кто смог вернуться из тьмы. Кто-то с сильными ожогами, кто-то с осколочными ранениями… Медсестра Ирина Лебедева вспоминает, Республиканская детская больница на время превратилась в место силы. Врачи со всей России протянули руку помощи освободившимся заложникам, белые халаты стали надеждой, что операции и перевязки смогут вернуть им веру в завтрашний день.
Ирина Лебедева, медсестра-анестезист РДКБ: «На всю жизнь осталось, не могу до сих пор ощущать в руках желеподобные вещества. Был случай, девочка была в колготках. Казалось, они мокрые, я стала их снимать, а они расплавились, оказывается, и получилось , что мои руки оказались в ее коже. Как же я испугалась. До сих пор, как ком, помню эти ощущения».
О случившемся в бесланской школе Ирина Лебедева узнала на работе. Помнит, как собрали всех медиков, на оперативном совещании было принято решение создать мобильную бригаду добровольцев. Особая миссия – занести в захваченную террористами школу воду и медикаменты. Ирина Лебедева – в числе отважных. Чувство врачебного долга и материнские инстинкты не позволили тогда остаться в стороне.
Ирина Лебедева, медсестра-анестезист РДКБ: «Я потом думала, у меня двое детей, и я думала, а если б меня там убили, они бы остались без мамы. На это сподвигли меня материнские чувства. Чувство долга в палате осталось. На их месте мог оказаться мой ребенок».
40 лет в одном и том же ритме, не сбавляя темпа и без передышки. Медсестра Татьяна Залинова и сегодня в строю. О бесланской трагедии говорить не любит, но в эти дни не смогла молчать. Рассказывать о самом важном предательски то и дело мешают слезы. Они словно доказывают, время не лечит. Татьяна признается, после тех сентябрьских дней приходилось заново учиться работать. Каждый детский плач возвращал в те страшные дни. Не хватало не только врачей, но и медицинского оборудования. Штативов для капельниц было мало, пакеты с растворами по несколько часов приходилось держать студентам.
Татьяна Залинова, медсестра-анестезист ДРКБ : «Нам сообщили, что все, произошел взрыв. Мы были готовы получать пострадавших. Через полчаса привезли первых деток. Это было очень страшно, они были обезвожены, с большими глазами, наполненными страхом. Конечно, собрались все врачи, приехали и из других республик врачи, бригады хирургические».
Непросто вспоминать те дни, но это не значит, что они стерты из памяти, признается детский травматолог Мадина Бурнацева. В 2004-м она училась в аспирантуре в Москве. Узнав о случившемся, первым рейсом вылетела на родину – постараться спасти тех, кто 52 часа провел на полу того спортзала, без еды и воды, под прицелом зла. Долгие годы Мадина Мурзабековна помогала бывшим заложникам восстанавливаться – лечила раны, возвращала веру в будущее. Связь, рожденная в те дни, не оборвалась и спустя два десятилетия. Она по-прежнему тесно общается с каждым. В этот раз решила рассказать нам, то о чем молчала много лет.
Мадина Бурнацева, врач травматолог-ортопед РДКБ, кандидат медицинских наук: «Прошел месяц, и у одной девочки рана воспалилась. Я посмотрела, и вытащила оттуда осколок и кусочек кожи от кроссовок. И я спросила ее, ты тогда была в белых кроссовках, она говорит нет. И меня тогда накрыло. Это значит рядом сидел ребенок, который получил такую травму, что его кроссовок просто разлетелся».
Диагнозы пострадавших часто повторялись: минно-взрывная и черепно-мозговая травмы, травматический шок, проникающие ранения… Мадина Мурзабековна вспоминает, операционные тогда больше напоминали поле боля, дети поступали один за другим. У многих – одновременно десятки ранений. Многочасовые операции – без передышки, врачи работали на пределе возможностей. Но каждый стежок был шансом на жизнь. Мадина Бурнацева признается, за каждую спасенную жизнь врачи боролись изо всех сил, но еще тяжелее было смотреть в глаза детям, которые уже пережили немыслимое.
Мадина Бурнацева, врач травматолог-ортопед ДРКБ, кандидат медицинских наук: «Самыми большими осколками и самыми обладающими поражающей силой была нарезанная арматура. Гладкая нарезанная арматура. Диаметр около сантиметра. Резать ее трудно. И мне всегда представляется этот нелюдь, который сидел там и нарезал ее. И он знал, что она либо убьет ребенка, в которого попадет, либо сделает инвалидом. Я, честно, с тех пор, если мне надо, покупаю только ребристую арматуру, на гладкую не могу смотреть. Другие осколки, как правило, было поменьше, а раны от них многочисленные».
Спустя 21 год кто-то из медиков продолжает поддерживать связь с бывшими заложниками, кто-то старается проживать ту боль молча, заглушая ее работой с детьми. Словно маленькие осколки большой трагедии, каждая из этих историй делает ее еще более жестокой. Правда, с каждым годом рассказы очевидцев трагедии все короче. Сбивчиво, срывающимся голосом…они уверено повторяют одно: чтобы прошлое могло жить, важно помнить. Нужно делать все для того, чтобы сентябрь 2004-го больше не повторился.
