Североосетинская спортсменка завоевала бронзовую медаль в весовой категории до 70 кг и принесла российским дзюдоистам первую награду токийской Олимпиады
22-летняя российская дзюдоистка Мадина Таймазова своим ярким выступлением и железным характером произвела фурор среди участников Олимпийских игр в Токио. Таймазова завоевала бронзовую медаль в весовой категории до 70 кг и принесла российским дзюдоистам первую награду токийской Олимпиады. В интервью ТАСС спортсменка рассказала о травме глаза, обиде на судейство, кавказском характере и настрое на командные соревнования.
— Вы уже чувствуете себя самым популярным героем последних дней на Олимпийских играх?
— Пока не в полной мере все это ощутила. Но все переживали, волновались, желали победы. Меня это тоже очень сильно мотивировало. Очень приятно, что была такая поддержка из дома и из нашей страны. Мне хотелось бы сделать больше, но, к сожалению, не получилось завоевать золотую медаль. А так, я, конечно, почувствовала, что популярность возросла.
— Фактически вы «выиграли поражением». Несмотря на то что завоевали не золото, а бронзу, о вас говорит гораздо больше людей, чем о многих золотых медалистах.
— Я отдала все свои силы. Все, что могла. Не всем удается выложиться на все сто процентов, а я могу с чистой совестью сказать, что отдала всю себя и оставила все силы на ковре.
— Врачи нашей команды еще будут наблюдать за вашим состоянием. Сейчас ваш правый глаз видит?
— Сегодня уже получше. Вчера после схватки за бронзовую медаль я вообще не видела ничего правым глазом. Отек просто закрыл глаз. Спасибо врачам, которые работают с нашей командой. Они мне помогли, сделали пункцию, откачали лишнюю жидкость. Они активно занимаются моим лечением.
— Вы до этого получали похожие травмы?
— Травмы, конечно, были. Но не настолько эстетические (смеется). Я повреждала связки, бывали разные вещи.
— Когда вы вчера посмотрели в зеркало на себя, какие были эмоции?https://moevideo.biz/native?id=mv-content-roll-3990&slot=content&api=2.0&ref=tass.ru
— Честно говоря, мне до сих пор на себя страшно смотреть (смеется). Я стараюсь этого не делать, не обращать внимания. Вчера мне было вообще не до этого, хотела на схватку за бронзу максимально спокойно выйти, не обострять это все. Но я как-то проходила прямо уже перед схваткой на арену, а там стояло зеркало. Я посмотрела на себя и подумала: «У-у-у». Больше не смотрела и до сих пор не смотрю.
— Как сейчас себя чувствуете?
— Как после соревнований, когда выкладываешься на полную, — все болит. Но сейчас все вдвойне больше болело, были тяжелые и затяжные схватки. Все мышцы ноют, но душа радуется. А боль — это все уже второстепенно.
— Были еще какие-то повреждения, кроме травмы глаза?
— Легкие растяжения, где-то травма ребра, рука болит, которую ломали. Но серьезного ничего нет.
— Вы понимали, что полуфинальная схватка с японкой превратится в ад?
— Да, меня предупреждали. Говорили, что ее победе будут максимально способствовать — это если выражаться цензурно. Я догадывалась, что будет очень тяжело, но не думала, что настолько нагло. Представить не могла, что будет столько предвзятости, — это чуть-чуть некрасиво.
— Помните ли вы себя на 17-й минуте схватки? Ведь вы установили рекорд по продолжительности поединка.
— Помню все до того момента, как я уснула. Чувствовала, что меня душат, и у меня было время сдаться. Усну или сдамся. Но я выбрала — не сдаваться! А вдруг соскочит прием или еще что-то. А потом просыпаешься и думаешь — усну, и все.
— Не сдаться во время удушающего — это характер.
— Наверное, я воин. Я не сдавалась. Не сдавалась, когда болевые делали, когда тяжело было дышать, когда ноги и руки не слушались — я не сдавалась. Я хотела золото и знала, что тот, кто перетерпит, тот и выиграет. Я делала все, что в моих силах. Я атаковала, была активнее, сделала бросок, который не оценили, терпела болевой прием, который она делала. Было даже две оценки, которые не дали. Мы все это обсуждали, и многие специалисты, даже судьи, выразили свое мнение, что это был судейский произвол.
— Вы говорили про запрещенные приемы со стороны японки и прочие вещи. Будете теперь с ней здороваться?
— С соперницей я еще встречусь. В Казани я у нее уверенно выигрывала, она понимала, что будет сложно. Думаю, если мы еще встретимся, у нее уже не будет домашней обстановки. Она не могла меня одолеть в стойке, а в партере я больше защищающийся боец. Поэтому она и пробовала болевой на руку.
— Как вы себя настроили на схватку за бронзу?
— Я понимала, что это последний старт, выкинула все предыдущее из головы. После такого пути уйти отсюда без медали было бы обидно. Мне помогали наши девочки, та же Наталья Кузютина, которая была в похожей ситуации на прошлой Олимпиаде. Она сказала, что если я все забуду и буду бороться с желанием и рвением, то я не пожалею. Она сказала, что нельзя ныть и расстраиваться. Я собралась и решила, что докажу! Я выходила с уверенностью, которой у меня вообще никогда в жизни не было. Полное отсутствие страха. Я выходила на смерть.
— Понимаете теперь, что такое настоящий кавказский характер?
— Наверное, понимаю. У нас ведь девушки не должны обладать таким характером. Но пусть я буду исключением (смеется).
— Контактируете ли вы со своим дядей Артуром Таймазовым во время Игр?
— Мы с ним до Олимпиады говорили, мы всегда общаемся. Знаю, как он сам работал, какой соблюдал режим. Он звонил мне, я не брала трубку, а за день до соревнований отключила телефон. После медали еще не успели поговорить. Думаю, что мной могут гордиться. Хотя все и хотели золото.
— Какова роль тренеров в вашем успехе?
— Я хочу поблагодарить всех тренеров, кто помогал мне готовиться, кто окружал меня. Это и Дмитрий Евгеньевич Морозов, и Сиражудин Магомедов, и Эцио Гамба. Они колоссальную работу провели. Тренеры создают план для нас, мы на одной волне. Я хочу поблагодарить личных тренеров — Михаила Анатольевича Рахлина и Павла Федоровича Джиоева.
— Впереди командные соревнования. Как вы на них планируете выходить?
— Я буду драться! Может, я вчера была похожа на психа, но в команде я буду еще больше похожа (смеется). Одно дело — бороться за себя, другое — за всю команду, за Россию, за нас. Ответственности еще больше, но не той, которая давит. Тут такая ответственность — я за них убью! (Улыбается.)
— Сейчас на вас посмотрят соперницы и решат, что с вами лучше дел не иметь. Либо сдаваться, либо быстро выигрывать.
— Пусть попробуют закончить схватку со мной. Не думаю, что у них получится так легко. Сейчас на меня будут настраиваться еще больше, будут выходить драться.
— Этот кавказский характер с вами с детства?
— Да, я с детства не любила уступать, не любила несправедливость. Самым трудным было для меня — уступить в чем-то. Я была гиперактивным ребенком. Я не хотела никому уступать, хотела быть лучше всех!
— И дрались?
— Да, дралась. Не любила никому уступать.
— Те ребята, которые уже завершили выступления на Играх, после этого позволяют себе в столовой много неполезной еды. Как у вас?
— Нет, я не такая. У меня хороший вес, я особо не гоняю, не сушусь, не умираю перед соревнованиями. Кола? Нет, я такое не употребляю. Не так, что я себя ограничиваю в чем-то, я правильно питаюсь. К сладкому я равнодушна, не привязана. И у меня никогда не было такого, чтобы я вышла с соревнований, и все, теперь во все тяжкие (смеется). Я, наоборот, понимаю, что нужно идти вперед.
— Многие люди, когда увидели твой внешний вид после вчерашних поединков, стали говорить, что это не женское дело.
— Это благородный и очень красивый вид спорта. Есть культура, уважение, дисциплина, воспитание и эстетика. Уверена, что этот вид спорта подходит для девушек.
